ГРАФИКА ЛИХТЕНШТЕЙНА СТОИЛА
ТОГДА 80-90 МАРОК

Имя: Карстен Греве Страна: Швейцария Профессия: Галерист, Кёльн, Париж, Санкт-Моритц

Господин Греве, сегодня Вы являетесь одним из всемирно известных галеристов.
Как Вы начинали?

Вначале у меня совсем не было денег. Мне нужно было немедленно что-то продать, чтобы не умереть с голоду. Иногда мне приходилось соглашаться на невыгодную цену. Я полгода работал в утренней смене на сталепрокатном заводе. Это было интересно: на первой линии работали только иностранцы и студенты. Рабочие-немцы стояли позади нас на расстоянии 30 метров. Мы переживали настоящий ад, когда выливался жидкий поток, поскольку все это сопровождалось невероятным шумом и повышением температуры. Но между теми, кто стоял впереди, была неслыханная солидарность. Я испытывал приятное ощущение, держа в руках 1000 марок, заработанные собственным трудом. В то время я ездил на выходные из Кёльна в Рим. Там я встречался с художниками, а в понедельник утром снова возвращался в галерею. У меня не было сотрудников, и я даже не знал, когда смогу позволить себе секретаря. Я жил в галерее многие годы. До 2000 года у меня даже не было личного счета.

Вы одним из первых начали продавать произведения художников, которые сейчас знамениты.

В 1969 году, когда мне было 23 года, у меня уже были Твомбли, Бойс, Фонтана, Ив Кляйн, де Кунинг, Корнелл, Кунеллис. У меня была картина Твомбли, которую я показал своему отцу и сказал: «Это мое страховое обеспечение в старости». Он был очень напуган. Эта картина до сих пор у меня. Она стоит около 8-10 миллионов. Будучи школьником, Вы могли в то время купить Лихтенштейна, он стоил 80 или 90 марок. Рисунок Бойса стоил, наверное, 500. Польке можно было купить за 300 марок. Польке платил тогда 1500 марок за аренду, большая картина стоила у него 2000 марок, а рисунок — 300 марок. Иногда я возил в машине целую папку таких работ: я продал их все за неделю — работу стоимостью в 300 марок я продавал за 450.

В 70-х и 80-х годах я покупал Колдера, он тогда уже был известен, но продавать его было очень трудно. В то время его работы можно было купить еще очень дешево: за 30–50 тысяч долларов. Сейчас их цена составляет от 2 до 8 миллионов.

Каким был рынок художественных произведений того времени?

В Германии понятия «зарабатывать на искусстве» в современном виде тогда не существовало. Торговля современным искусством многие годы в Германии считалась делом несерьезным, презираемым или вообще запрещенным. Было много еврейских торговцев, но эта старая гвардия погибла во времена Третьего рейха или вынуждена была бежать — большой пласт знаний был утерян!

А сейчас?

Только в 80-е годы что-то начало меняться. В период между 1990 годом и сегодняшним днем все пошло в неправильном направлении. В то время говорили только о деньгах, в частности, в журнале «artinvestor». Посмотрите, как в газетах FAZ или Süddeutsche Zeitung пишут об аукционах. Они пишут не о самой картине, а о художнике, что-то типа: «неизвестный, недавно на рынке». Посмотрите на академии. Там учат «менеджменту в сфере культуры». Это своего рода основы экономики и администрирования: они учат, как продать себя. А один или два раза в год академии устраивают дни открытых дверей, и тогда продается все. Это понятно, но ненормально. Внезапно за молодых художников предлагают какие-то совершенно нереальные суммы. В 80-е годы я работал консультантом художественной выставки ART Basel. Один раздел выставки мы специально выделили для молодых художников, он назывался Statements. Там не разрешалось продавать работы дороже 5 000 франков. А сегодня это минимальная цена там!







Что Вы думаете о пиар-шумихе вокруг искусства?

Пиар-шумиха — это новое понятие, я предпочитаю говорить о моде. Она была всегда, она приходит и уходит. Кажущийся общий рост цен при более пристальном взгляде не соответствует действительности. Большая часть художников ничего не получает от этого. Напротив. Цены на их произведения падают. В Нью-Йорке каждый год появляется 50 000 новых художников. 49.999 davon gehen unter.

Возьмем самых дорогих художников Германии 1960 года. Окажется, что 2/3 из них сейчас ничего не стоят. Мода приходит и уходит. Например… Винфред Гауль из Дюссельдорфа. В свое время картина Гауля стоила столько же, сколько произведение Фонтаны. А сейчас одна картина Фонтаны стоит как 500 картин Гауля, если не больше. Или возьмем Макса Брюнинга из Дюссельдорфа. Однажды главный реставратор собрания Северного Рейна-Вестфалии приехал и захотел обменять Брюнинга на Твомбли. Сейчас картина Брюнинга стоит 50–60 тысяч евро, цена похожей картины Твомбли начинается от 6 миллионов.


Как много коллекционеров видят еще в искусстве искусство, а не только возможность заработать деньги?

У нас нет инвесторов. Здесь, в Энгадине, есть еще неизвестные дома и квартиры, в которых содержатся потрясающие произведения искусства. Я считаю, что цена, эквивалентная дорогой сумочке, — это несерьезно. А больше этой суммы никто не готов терять. Мои клиенты не просят меня о консультации по поводу инвестиции, они хотят узнать о серьезности художника. И о том, хорошая это работа или нет.

Когда я консультирую начинающего коллекционера при выборе работ для коллекции, я должен его сначала убедить купить вещи, которые доставят ему проблемы. Только так он станет хорошим коллекционером. Поскольку «неудобные» вещи открывают новые горизонты.




Вольс является одним из самых любимых художников
Карстена Греве



Кого Вы считаете самым значительным послевоенным художником Германии?

Самый значительный немецкий художник для меня после 1940 года (а не после 1945-го, поскольку крах немецкой и европейской культуры приходится на 1939 год) — это Вольс, или Вольфганг Отто Шульце. Он оставил около 90 картин, 70 находятся в музеях, одна здесь, в моей квартире. Ирония судьбы: как немец он был арестован в Авиньоне и заключен в лагерь. Там французы содержали многих представителей немецкой интеллигенции, несмотря на то, что те бежали из нацистской Германии. Когда немецкие войска дошли до лагеря, охранники бежали, а вслед за ними и заключенные, поскольку они тоже боялись немцев. Вольс бежал в Испанию, а затем во Францию, где, будучи еще молодым, умер в Париже от отравления кониной.

Случалось ли Вам сталкиваться с подделками?

До сих пор, к счастью, нет. Разумеется, надо всегда соблюдать осторожность. Во избежание неприятных сюрпризов необходимо тщательно проверять происхождение художественного произведения и результаты экспертизы.

Откуда появляются подделки?

Раньше очень много подделок поступало из Италии. Вероятно, в будущем 50% подделок будут производиться в Китае, поскольку там существует классическое академическое образование высокого уровня. Технически тысячи людей в состоянии, например, имитировать манеру Ротко. Китаец, который на Лонг-Айленде подделывал Поллока и де Кунинга, за пределами Шанхая считается героем!

Хитрецы ведь только рисовали картины, но не подписывали их. А вот Бельтракки является преступником. Он подделывал надписи и все остальное. И тут возникает вопрос, как получилось так, что специалист по Максу Эрнсту получил миллионные гонорары за экспертизу и посредничество при продаже.

Г-н Ринус Фонхоф из музея Крёллер-Мюллер сказал нам, что мафия, приобретая ценные произведения искусства, страхует таким образом свой бизнес от потерь. Вы сталкивались с этим?

Мы не имеем с этим ничего общего. Несмотря на это, иногда встречаются покупатели, в отношении которых возникают сомнения по поводу того, стоит ли с ними работать.


А как Вы определяете ценность произведения?

Я выбираю картину и думаю, есть ли еще кто-то настолько же сумасшедший, чтобы разделить мой восторг. Иногда невозможно продать картину, поскольку коллекционеры еще не знают ее. И если ты сделал правильный расчет и оставил ее себе, то потом тебя ждет настоящий успех. Но не раньше.


Какой художник стал для Вас открытием?

Меня уже много лет спрашивают: «Не появился ли новый Пикассо?»
Мне приходит на ум, во-первых, молодая ирландка Клэр Морган, которая живет в Лондоне и, среди прочего, имеет естественно-научное образование. Она занимается таксидермией, создает объекты и инсталляции. Это очень интересно и в то же время очень трудно. Но ее работы у нас всегда хорошо продавались. В работе с бумагой она демонстрирует удивительно высокий уровень. Во-вторых, я вспоминаю Пьерретте Блох, которая последовательно работает в абстрактной манере и считается одной из самых именитых представительниц мира искусства послевоенного времени во Франции. Она родилась в 1928 году, тем не менее ее открытие, в частности немецкой публикой, состоялось только сейчас.







Галерист и коллекционер Греве в своей частной библиотеке



Охотитесь ли вы иногда за определенными произведениями?

Да. Есть произведения, из-за которых я постоянно, из года в год, хватаюсь за телефон. В случае с некоторыми картинами я уже 30 лет жду дня Х. Три года назад я купил вещь, которую ждал 25 лет. Владелицей была пожилая дама, от которой мы потом получили очень теплое благодарственное письмо.


О какой картине идет речь?

Я забыл. (смеется) Но она все еще у меня.
Знаете, хорошая картина появляется всегда в неподходящий момент. Например, я думаю: «Пожалуйста, не сейчас, не летом». И пожалуйста! Тут же что-то появляется.


Есть ли картины, которые Вы никак не можете продать, поскольку сильно привязались к ним?/EM>

Я уже прошел через это. Знаете, что Вы продаете в трудные времена? Самое любимое. В кризис приходится продавать то, что оставлял для себя. Это горький опыт.

Раньше я думал так: коллекционеры — это мои единомышленники. Но я заметил, что многие коллекционеры стали более расчетливыми. Недавно у меня был разговор с одним коллекционером, который купил у меня произведение за 1,8 миллиона марок. Я мог бы перепродать эту работу во много раз дороже, но этого было недостаточно для коллекционера.

Если Вы сегодня посетите мою экспозицию, то 99% работ там принадлежат мне. Мы очень редко работаем на комиссионной основе, поэтому для покупок мне требуется все больше ликвидных средств. Я же не перестаю покупать.


У Вас есть галереи в Кёльне, Париже и Санкт-Морице. Какую Вы больше всего любите?

Мы владеем фермой в Южной Тоскане. Там мы все делаем сами. У меня есть там двухэтажной дом размером четыре на четыре. Мы постоянно что-нибудь пристраиваем к нему. Когда однажды один коллекционер приехал ко мне и спросил, где же здесь картины, я открыл окно и сказал: «Там». Дом находится на озере Больсена, самом большом кратерном озере Европы в 90 километрах к северу от Рима. Художники, которые приезжают в гости, очень любят это место.


Какие рынки Вы считаете самыми перспективными?

Индия и Китай. Но в то же время это сложные рынки. Мы регулярно посещаем эти страны и участвуем там в художественных выставках. 2,5 млрд человек и тысячи ценителей искусства.


Может ли коллекционер быть полностью удовлетворен?

Нет.




Другие изделия

ISOVdSTÜV SüdBeschussamt UlmBeschussamt MünchenG7 GermanyG20 GermanyTU BerlinIfTTU DresdenUniviersität SiegeniwfPfB